Источник: газета "Московский комсомолец", октябрь 1990 года
Автор: Ирина Степанцева

И ахнет белый дом 

Аншлаги Кати Гордеевой

Скорее всего, вор был случайный. И просто проходил через двор большого дома. А может быть, стоял в арке, спрятавшись от ветра и раздумывая о превратностях судьбы... Как бы там ни было, но когда безмятежные Катя и Сергей уже находились на пути к Ленинградскому вокзалу - и на пути к первым гастролям в составе ледовой труппы "Все звезды" - во дворе Катиного дома отчаянно заверещала автомобильная сигнализация. К счастью, машину, с минуты на минуту готовую выехать вслед за Гордеевой с Гриньковым, никто угонять не пытался. Но большой кожаный чемодан заставил дрогнуть сердце вора. И, разбив заднее стекло автомобиля, он в считанные секунды скрылся вместе с добычей.

Когда-нибудь этот случай ребята будут рассказывать как один из гастрольный казусов. Впрочем, уже и сегодня, хотя пропажа заставила изрядно поволноваться, они даже трогательно сочувствуют незадачливому воришке: "Бедный... Представляете его лицо, когда, предвкушая обилие заграничных тряпок, он открыл этот вожделенный чемодан и... обнаружил гастрольные костюмы. Да, пожалуй, в них не пощеголяешь, даже не продашь..."

В Ленинграде почти на всех выступлениях был аншлаг. И нашу "золотую" пару зрители принимали "на ура". Впрочем, как и  всегда.

Мы встретились с Катей Гордеевой у нее дома в единственный полувыходной день. Рано утром труппа вернулась из Ленинграда, а на следующий день ребята вылетали в Вашингтон. Спортивный график суров. У Сережи Гринькова накопились дела, и Катя смело взяла всю ответственность за судьбу разговора на себя. "Сергей не обидится, - улыбнулась она, - мы привыкли доверять друг другу."

Они ушли из сборной неожиданно - и для специалистов, и для зрителей. В какой-то степени даже для себя и нового тренера Татьяны Тарасовой. Просто почувствовали, что хватит - наступил предел, и дальше так продолжаться не может. Вроде бы все было прекрасно - красиво, отточенно, стремительно. Но...скучно. Невыносимо скучно даже на тренировках. Нет, безусловно, от монотонной ежедневной работы никуда не деться. Но когда остается только она и дави своим однообразием...

Тарасова предложила паре перейти к ней тренироваться еще два года назад. Тогда не хотелось обижать Леоновича с Зуевой, да и настроение было совсем другим. На Играх доброй воли опытнейший тренер вновь предложила им сотрудничество, профессиональным чутьем угадав, про побеждать они, может, и будут, но прогрессировать с таким настроением вряд ли. Прошли те времена, когда на тренировках они, самозабвенно щеголяя друг перед другом, изображали всевозможных зверушек, копировали на льду принесенные хореографом картины,  взрослели.

- Катя, как-то Роднина вспоминала - однажды она заметила, что Жук особенно нагружает ее на тренировках по вторникам. И когда поинтересовалась, чем это вызвано, Жук буквально ошарашил: "А вдруг ты в воскресенье минут пятнадцать не думала о фигурном катании. Наверняка не знаю, но именно за это и гоняю..." Уходя от "мягкого" Леоновича, вы не боялись, что придется вновь столкнуться с тренерской жесткостью, как у Жука?

- А я только приветствую эту тренерскую жесткость. Но она должна быть разумной и небезграничной. Жук пытался контролировать нашу жизнь и вне тренировочного процесса - диктовать, вмешиваться. Леонович был достаточно либерален, но иногда нам казалось, что ему все уже безразлично. Тарасова же, безусловно требовательна, но от нее исходит потрясающее чувство защиты. Она надежна. Именно с ней мы и собирались выступать до Олимпийских игр и, естественно, в Альбервилле. Так и договаривались...

И все же они ушли из любительского фигурного катания и остались просто в ледовой труппе. Даже несмотря на расстроенную Тарасову, тем не менее предоставившую им полную свободу выбора. А последней каплей стали контрольные сентябрьские прокаты сборной в Москве. Малая спортивная арена, чернеющая пустыми креслами, редкие специалисты... Фигурное катание как будто не интересовало никого.  И не хотелось даже выходить на лед. Осталось только чувство подавленности, которое постепенно вытеснялось единственным желанием - не оставить все силы в "голом" спорте а сбросить накопившуюся усталость и, предположим, лет пять отдать искусству. Ведь многие спортсмены, как ни крути, после достигнутых вершин застывают на одном уровне. Высоком, профессиональном, но одном.

- Катя, это правда, что в 88-м году, когда у вас была травма ноги, приходилось тренироваться на костылях?

- Ну, не совсем. Мне наложили лонгету - что-то было с костью. Я разучивала доступные элементы, в то время как Сергей "играл" на льду с 30-килограммовыми гирями. Да, ситуация была не из приятных, тем более что к травмам я не привыкла. Правда, в 1987 году, упав с поддержки, заработала сотрясение мозга. Но мы с Сережей выстояли... Вообще пара - это здорово. Особенно, когда есть такой партнер, как у меня.

- За Сергеем закрепилась слава очень добродушного человека...

- Вы знаете, а ведь по натуре в нем ничего железно-спортивного нет. Но он умеет собраться. Да еще и меня "собрать". У меня есть характер, упорство, настойчивость. Но часто я направляю эти качества совсем не туда, даже во вред себе. А Сережа у нас - как регулировщик.

Она очень самокритична, эта хрупкая и неожиданно взрослая Катя. И груз завоеванных медалей совсем не давит и не приковывает ее намертво к пьедесталу. Жаль ли "потерянных" медалей, что могла завоевать пара в ближайшие годы? Нет, во всяком случае, пока нет. А во тех, кто остается в любителях, немного жаль. Уходят лучшие тренеры. Словно охватила их волна всеобщего "беженства". У Плинера - контракт, у Родниной, Мишина...

Но Гордеева-Гриньков, эта великолепная пара, что вызывает своими выступлениями целую гамму чувств - от умиления до потрясения, - для зрителей не потеряна. Через неделю в Вашингтоне открывается чемпионат профессионалов, где на трибунах обязательно появятся представители Белого  дома.

... Огромный черный дог, что с боем отвоевал себе место на диване и благородно дремал во время нашей беседы,  вышел проводить меня вместе с Катей. И, неожиданно схватив один тапок, уволок его в комнату. "Правильно, Вельд, - засмеялась Катя, - один никому не нужен, не утащат. Хватит с нас чемодана!". Вельд энергично вильнул хвостом и, проявляя еще большую бдительность, довел меня до лифта...